(1 оценок, среднее: 4,00 из 5)
Загрузка...С. Д. ХАЙТУН
Долгое время ученые отказывали в разуме животным, однако исследования последних десятилетий показали неправоту этой точки зрения. Высокоразвитые умственные способности были обнаружены у человекообразных обезьян, наибольшие — у шимпанзе и гориллы.
«Особенных успехов в освоении амслена достигли гориллы: 14-летняя самка по кличке Коко, прочно освоившая 500 знаков и способная спорадически употреблять до 1000 знаков, и 12-летний самец Михаэль, освоивший 250 знаков…
Шимпанзе и гориллы оказались способными самостоятельно строить предложения из трех-шести слов, применять усвоенные слова, комбинируя их для описания окружающей среды, чувств, желаний, общения друг с другом… Гориллы не только демонстрировали способности к самоузнаванию, но и использовали в разговоре самореферентные обозначения «я», «мое»… У них отмечено чувство юмора, проявляющееся в вербальных играх, сходных с играми детей 5-6-летнего возраста: зная названия вещей, они сознательно именовали их по-другому или приписывали несвойственные им качества. Отмечена способность использовать слова в непривычном контексте, например, придавая им смысл ругательств… по оценке интеллекта горилла Коко набрала количество баллов, соответствующее нижней норме размаха вариабельности… коэффициента интеллекта, характерной для нормального человека» [18. С. 179-180].
Высокий интеллект выказывают и макаки: «Хорошо известен случай с японскими макаками (Масаса fuscata), обитающими на острове Кошима [19]… экспериментаторы дополнили их меню, разбрасывая на берегу «клубни» батата. Они видели, как 16-месячная самка по кличке Имо отмывала в ручье песок с «клубней». Она регулярно проделывала эту операцию, и вскоре ей стали подражать другие обезьяны… Два года спустя Имо придумала еще одну операцию по очистке пищи. Экспериментаторы разбросали по берегу зерна злаков, и обезьяны собирали их по одному. Имо же набрала полную горсть смешанных с песком зерен и бросила все это в воду. Песок пошел ко дну, а зерна оказалось легко собрать с поверхности воды. Эта новая операция по очистке пищи распространилась среди особей популяции» [12. С. 467-68].
Недюжинные умственные способности проявляют птицы, которые по способности к обучению «в некоторых отношениях уступают лишь приматам» [11. С. 279]. «…Голуби обнаруживают поразительную способность к навигации и восприятию времени, отсутствующую у человека… Их можно научить различать фотографии с водой и без нее, с деревом и без него, с человеком и без человека… голубь опознает воду в форме капель, бурной реки или спокойного озера, человека выделяет независимо от того, одетый он или голый, один или в толпе и т.п.» [12. С. 309-310]. Поразительную сообразительность продемонстрировали синицы в Англии, научившиеся проклевывать бутылки молока, которые доставляются утром к порогам домов, чтобы получить доступ к скапливающимся под крышкой сливкам. Начавшись в отдельных районах, это распространилось затем по всей стране [12. С. 470; 21].
Среди беспозвоночных самые «умные» — моллюски, более других — головоногие [12. С. 171]. К обучению способны даже плоские черви: «В простом Т-образном лабиринте планарии (Планарии — подотряд ресничных червей, ресничные черви — класс плоских червей.) научаются сворачивать предпочтительно в одну сторону, чтобы избежать прикосновения палочки» [12. С. 166-167].
Многие животные пользуются при строительстве жилища и добывании пищи палками, прутиками и камнями: «…B естественной среде обитания способность использования орудий формируется у каждого отдельного животного в результате как подражательного, так и инструментального научения. В этом отношении использование орудий у приматов трудно отличить от развития пищедобывательного поведения у дятлового вьюрка. Некоторые биологи хотя и допускают, что использование орудий само по себе еще не является признаком интеллекта, однако утверждают, что оно создает предпосылки для истинно разумного поведения, в том числе и для возникновения совершенно новых его форм» [12. С. 466—467].
Особенно удивительны достижения общественных насекомых, достигнутые ими, по-видимому, благодаря именно социальному образу жизни.
Если считать, что разумное существо, в отличие от «неразумного», обладает сознанием, то собака — это разумное существо, а плоский червь — нет. В самом деле, собака совершенно определенно обладает сознанием, поскольку может его потерять, что мы заметим по ее глазам. По плоскому же червю не поймешь, в сознании ли он, что означает (во всяком случае, для нас с вами), что у него нет сознания. Тем не менее поведение плоского червя, как говорилось выше, достаточно «разумно», т.е. в каких-то отношениях он ведет себя как разумное существо.
Чтобы охватить все объекты, ведущие себя «разумно», обобщим понятие разумного существа в понятие «разумной системы». В обоих случаях поступающие извне сигналы-раздражения вызывают сигналы-отклики, которые затем обрабатываются, подобно тому как это происходит в мозге, генерируя реакцию, обеспечивающую системе оптимальное функционирование в данных условиях среды. Особенность «разумной системы» в том, что она может не обладать сознанием, тогда как для разумного существа это по определению обязательно.
Феномену сознания посвящена громадная литература, однако наука пока не приблизилась к его пониманию («Что касается тайны сознания, то здесь царит замешательство: не ясно, с какой стороны к ней можно подходить и какими средствами раскрывать. Должна ли этим заниматься философия, или когнитивная психология, или биология, или физика, или какая-либо новая междисциплинарная отрасль знания? Или вообще отбросить науку и довериться собственной интуиции и здравому смыслу… ни у ученых, ни у философов на сегодня нет ясности, что следует считать фактом сознания, независимо от тех или иных теорий сознания» [23. С. 126-128].). Используемое нами феноменологическое определение сознания «по глазам», опирающееся на здравый смысл и находящееся в русле бихевиоризма, не хуже других.
Из-за размытости понятия сознания («…Когда философы, психологи или когнитивные ученые пытаются теоретически определить сознание (объективно или «с позиции третьего лица»), или хотя бы обозначить приблизительные границы и составляющие его элементы, феномен расползается, теряет очертания, ускользает от «определения в понятиях»» [23. С. 126].) размыта и граница между «разумной системой» и разумным существом. Особенно тонкой грань между ними делает тот факт, что основная часть нашего мышления протекает на подсознательном уровне: их различие, получается, состоит в том, что все «мышление» первой может происходить без участия сознания, тогда как мышление второго частично осуществляется на сознательном уровне. Непонятно, чем отличается (полностью) бессознательное «мышление» «разумной системы» от бессознательной компоненты мышления разумного существа.
Размытость понятия «разумной системы», однако, не может служить препятствием на пути его применения. Понятие разумного существа тоже размыто, однако широко применяется. Наука вообще зачастую использует понятия, не имеющие строгого определения. В физике, например, отсутствует строгое определение понятия силы, в биологии — понятия жизни (размыта граница между живыми и неживыми системами). Может оказаться полезным, полагаю, и понятие «разумной системы».
Множество «разумных систем», к которому принадлежит и человек, значительно разнообразнее множества разумных существ. К первому может быть отнесен, например, геном, который, на мой взгляд, «мыслит» подобно мозгу [2] (Морфофизиологическая основа «мыслительных» процессов в геноме иная, чем в мозге. В геноме давление среды приводит к появлению во внутри- и околоклеточной среде тех или других белков (ферментов и неферментов) и/или низкомолекулярных соединений и металлов, под воздействием которых осуществляется регуляция экспрессии генов (т.е. процесса реализации генетической информации от ДНК до фенотипа). В работе мозга также участвуют химические механизмы (сами электрические импульсы и потенциалы мозга имеют химическое происхождение), определенную роль играют в работе мозга и ферменты. Тем не менее характер его деятельности во многом определяется скоростью возникновения и распространения электрических импульсов по сети нейронов. Геном «мыслит» от поколения к поколению, мозг — на протяжении жизни особи, ежеминутно и ежесекундно.). Как «разумные», мне кажется, могут рассматриваться также белок, эндокринная и иммунная системы.
Ярким примером «разумной системы» в мире животных является колония общественных насекомых. Населяющая муравейник семья совершенно определенно не обладает сознанием, что не мешает ей достаточно «разумно» вести войны, содержать рабов (тлей) и вообще адекватно отвечать на вызовы среды [22, 24]. Особенно показателен опыт, проведенный Дж. Брауэром [25], который на 3 года поместил около семьи муравьев Formica integra чувствительный для них источник гамма-излучения (10 P/час). Муравьи построили крытую дорогу длиной 12.5 м, что позволило им в какой-то мере ослабить воздействие радиации. Сознание в этом явно не участвовало, тем не менее муравьи, не понимая, что делают, построили по сути дела инженерное сооружение.
Разумеется, поведение муравьев в данном случае было в своей основе инстинктивным, т.е. генетически обусловленным. Однако инстинкт определяет лишь основные составляющие поведения, его «макроструктуру», но не реакцию на конкретные особенности среды. Инстинкт не скажет муравьям, в каком конкретном направлении строить крытую дорогу, чтобы минимизировать воздействие источника радиации и где брать подручные материалы. Реакция человека на внешние обстоятельства тоже часто имеет инстинктивную основу, что не отменяет его разумности. Не являясь разумным существом, муравьиный социум ведет себя так, как если бы им был, что мы и обозначаем термином «разумная система». К числу «разумных», на мой взгляд, может быть отнесена и сама морфофизиологическая система, обеспечивающая инстинктивное поведение, вот только носителем этой системы является не особь, а органический вид, обучение которого растянуто на несколько (много) поколений.
Не исключено, что достаточно «разумно» может вести себя даже ассоциация бактерий. Л. Маргулис и Д. Саган указывают на то, что «все бактерии в мире, по существу, имеют доступ к единому генофонду и, соответственно, к общему адаптивному механизму царства бактерий. Скорость генетической рекомбинации превосходит скорость мутации: если эукариотным микроорганизмам для адаптации к изменениям в мировом масштабе может потребоваться миллион лет, то бактерии решают эту задачу всего лишь за несколько лет… В результате имеется единый сверхорганизм, обеспечивающий связь и взаимодействие внутри мира бактерий и создавший на планете такие условия, которые сделали ее пригодной для жизни более крупных биологических форм» [26. Р. 17; Цит. по: 27. С. 37]. К аналогичным выводам приходит и P.M. Полянский [28. С. 448], обнаруживающий элементы «разумного» поведения у почвенных микробных сообществ, состоящих из бактерий и микромицетов (грибов).
Понятие «разумной системы» позволяет осмыслить и достаточно давние представления о Земле как суперорганизме («Глобальный кризис наглядно показывает нам, что в природе все со всем связано. Первая мысль, какая приходит тут в голову — вообразить всю живую природу как некий огромный организм, приспосабливающийся к самому себе… такой видел Землю еще 400 лет назад Иоганн Кеплер… а почти 200 лет спустя — шотландец Джеймс Геттон» [29. С. 228].). К представлениям о Гее-Земле склоняются авторы работ [26; 30—34]. Сходные взгляды развивает Ю.В. Чайковский [29] («Самым странным мне кажется умение паразитов управлять поведением своих «хозяев» (жертв). В 1961-1962 годах в Германии и Англии появились сообщения, что личинки паразитических плоских червей заставляют зараженных ими насекомых (муравьев и мух) вести себя так, чтобы их съели те животные, внутри которых личинки смогут развиться во взрослые особи… французский паразитолог Симона Эллюи смогла назвать около 20 таких примеров… надо понять, какой механизм обеспечивает данное поведение в данном поколении… Если замысел записан вне особи, то мы снова приходим к концепции Геи, точнее, к ее детализации. Гея управляет не только экосистемами и видами, но и индивидуальным поведением особей. В этом случае генетическая система особи играет роль приемника внешних приказов… Данный вариант наиболее фантастичен, но он наиболее перспективен, поскольку открывает возможность понимания поведения, полезного не самому объекту (он при этом обычно гибнет), а системе, в которую он входит» [29. С. 276-278].), а П. Рассел [35] и вовсе говорит о планетарном сознании.
Подчеркну, что в понятии «разумная система», как мы его понимаем, нет ничего мистического, это просто такой язык описания достаточно развитых систем, которые ведут себя как разумные существа. Ведь даже о физической системе, выведенной из состояния равновесия и возвращающейся в него в соответствии с принципом Ле-Шателье (Внешнее воздействие, выводящее систему из равновесия, стимулирует в ней процессы, направленные на ослабление результатов этого воздействия.), при желании можно было бы сказать, что «она действует так, чтобы вернуться в равновесное состояние», т.е. как если бы она преследовала некую цель, тогда как речь идет только о направлении ее реакции. «Разумные системы», не обладающие сознанием, тоже функционируют так, как если бы они сознательно преследовали некую цель, тогда как речь идет лишь об их определенным образом направленных реакциях на внешние раздражения. Не обладая сознанием, нельзя действовать сознательно.
Так что, ни о какой «сознательности» микробного сообщества, социума муравьев или Геи-Земли речь не идет. Просто, будучи порой чрезвычайно сложно устроенными, эти системы ведут себя так, что по внешним проявлениям их трудно отличить от обладающих сознанием разумных существ. Как и последние, «разумные системы» вполне адекватно реагируют на изменения в среде, защищаясь и нападая. И даже иногда как бы предвидят последствия своих шагов, как это было, например, с биосферой, которая сначала создала кислородную атмосферу, а затем кислородная атмосфера сформировала озоновый слой, без защиты которого от ультрафиолетового излучения Солнца не смогли бы жить на суше появившиеся значительно позже эукариотные формы жизни («При увеличении количества кислорода до 0.03% от современного должно было начаться формирование озонового слоя. Первоначально этот слой «лежал» прямо на поверхности Земли (точнее, на поверхности океана)» [36. С. 148]. Освоение суши живыми организмами стало возможно, «когда озоновый слой оторвался от поверхности Земли и поднялся в высокие слои атмосферы» [36. С. 152]. «По мере увеличения содержания кислорода в атмосфере слой озона в ее верхней части становился все более мощным и мог экранировать… ультрафиолетовое излучение» [37. С. 200].). Биосфера не могла бы действовать более «разумно», если бы даже обладала сознанием и Академией наук. Мы не считаем, однако, биосферу разумным существом, полагая отсутствующее у нее сознание непременным атрибутом мышления.
«Разумна» (в том же смысла слова и с теми же оговорками), надо полагать, и ноосфера. Она как целое реагирует на возникающие проблемы, решая их по многим внешним проявлениям как разумное существо. Правда, и о ней мы не знаем, где гнездится ее «разум», но этого мы по большому счету не знаем и о человеке, миллиарды нейронов которого непостижимым для нас образом порождают феномен сознания (Строго говоря, в мышлении человека участвуют не только нейроны и не только клетки головного мозга, но и прочие клетки нашего организма, тесное взаимодействие которых не позволяет приписывать мышление одним лишь нейронам головного мозга.). Не знаем мы, как говорилось, и что такое сознание, так что если бы даже ноосфера им обладала, то мы не узнали бы об этом, поскольку не имели бы возможности «пересечься» с ним. Хотя и семья муравьев в муравейнике, и биосфера с ноосферой «мыслят» во многом подобно нам, мы не в состоянии вступить в контакт с их «мышлением», поскольку мыслим на другом уровне, в других временных и пространственных масштабах.
Можно предположить, что всякий автономный эволюционирующий фрагмент Вселенной, достигая некоторого уровня сложности, начинает вести себя достаточно «разумно», должным образом реагируя на помехи своему развитию. Судя по всему, феномен так понимаемого «разума» достаточно тесно пересекается с феноменом автопойэтических (существенно открытых) систем (Далекие от равновесия устойчивые, постоянно самообновляющиеся системы, существование которых поддерживается непрерывным обменом веществом и энергией со средой [33. Р. 10, 33; 38. Р. 10].), необходимо возникающих на определенной стадии универсальной эволюции в сторону связанности «всего со всем», так что многие автопойэтические системы могут быть охарактеризованы как «разумные», и наоборот.